Воспоминания коллег и учеников: Арефьева Ирина Ярославна

30 мая 2017 г.

Совместное заседание Общества и Секции математики Дома Ученых, посвященное памяти академика Л. Д. Фаддеева (1934—2017)

Арефьева И.Я. – ведущий научный сотрудник отдела теоретической физики Математического института им. В.А.Стеклова РАН, (г. Москва), доктор физико-математических наук, профессор, лауреат золотой медали для молодых ученых АН СССР в 1977 г.

Мы очень рады, что из Москвы к нам приехала ученица Людвига Дмитриевича – Ирина Ярославна Арефьева, ведущий научный сотрудник математического Института им. Стеклова.

– Я хотела бы сказать несколько слов. Я пришла в лабораторию Людвига Дмитриевича, точнее это была тогда группа в лаборатории Ольги Александровны Ладыженской, в 67-ом году. К этому времени Людвиг Дмитриевич сделал уже свои две знаменитые работы: одна – «Проблема трех тел», и вторая – «Квантование Янга-Миллса».

Я хочу сказать, что первая работа это было как-то неудивительно то, что Людвиг Дмитриевич сделал ее. Это очень важная задача, огромнейший вклад его, Премия как раз учреждена его имени, которая существует благодаря этой работе.

А вот то, что Людвиг Дмитриевич занялся квантованием Янга-Миллса это очень удивительный факт. И сейчас каждый студент-теоретик знает, что есть такие поля Янга-Миллса, что их нужно квантовать методом Фаддеева-Попова. Но в то время, во-первых, заниматься квантовой теорией поля это было явно нетривиальное дело, а во-вторых, именно выбрать поле Янга-Миллса, тогда еще это так важно не рассматривалось. После того, как Людвиг Дмитриевич с Виктором Николаевичем проквантовали Янга-Миллса, вот вопросы в математической структуре вообще теории, квантовой теории поля возникали. В то время была такая теория, которая сейчас практически ушла в «небытие», никто ей сейчас не занимается. Так называемая конструктивная теория поля. Первый конгресс по матфизике, который был в Москве, на который приехало много разных ученых в расцвете этой теории. Я как раз присутствовала при споре Людвига Дмитриевича  с кем-то. Обсуждали, какая должна быть теория. Она говорила: «Мы про квантовую любую теорию…, лишь бы все было так…» Людвиг Дмитриевич говорил: «Нет, не может быть любая теория. Теория должна иметь геометрическое происхождение». Конечно, все знают, что теория Эйнштейна такая геометрическая, но квантовая теория ее, тем не менее, до сих пор не построила. Людвиг Дмитриевич любил вспоминать историю, как он вообще подошел к этому делу. Он любил рассказывать, что был такой  развал, и он на этом развале купил книжку Лехтеровича по теории расслоенных пространств. Это было для него большим толчком.

Когда студенты у меня спрашивают, что почитать по теории расслоенных пространств, я начинаю думать и говорить, что нам, мне и Кулешу, Людвиг Дмитриевич сам рассказывал. У Лехтеровича трудноватая книжка, а нам по-простому рассказывал Людвиг Дмитриевич. Дальше все-таки очень интересная была история, которая показала насколько гениальный был сам факт занятия. Две тривиальных вещи я хочу сказать в связи с этой работой: во-первых, заняться этой теорией было очень нетривиально в том окружении, которое было вокруг Людвига Дмитриевича Кстати. Когда я пошла к Людвигу Дмитриевичу, я дала экзамен Бирману, он мне сказал, что я могу у него диплом делать. Но я говорю мне бы что-то ближе к физике, ну вы пойдите к Людвигу Дмитриевичу Фаддееву. Я пришла на кафедру нашу « Теория ядра элементарных частиц» спросить кто такой Людвигу Дмитриевич Фаддеев. Мне ответили, я не буду называть фамилий, что он какой-то не очень, занимается такой теорией Янга-Миллса, это такая математическая игрушка, это вообще.

Вот такая была обстановка. Это ж надо было быть гениальным человеком, чтобы заниматься этим делом. Теория асинтоз свободы была изобретена только в 74 м году, просто потому что было ясно, что это то, чем надо явно заниматься. Людвиг Дмитриевич предлагал другому человеку, но я там присутствовала и могла тоже, между прочим, подумать о том, как перенормировать теорию, в которой есть масса калибровочных полей. Безмассовые случаи это сделал Андрей Алексеевич Смирнов, а массивную теорию все как-то считали тривиальной. Потом эту задачу Хоофт решил. И вопрос о том, кому давать Нобелевскую премию, я думаю, уже сегодня неоднократно поднимался. Очень жалко, что вот так нобелевский комитет посчитал.

Есть такие задачи и такие работы, которые писались, но, может быть, не такие знаменитые были. Они только через какое-то время всплывают. Про интегрируемые системы тут и без меня уже рассказывали, и про квантовый метод обратной задачи ребята расскажут. Я хотела бы сказать, потому, что это с Петей Кулишом связано, про работу Людвига Дмитриевича вместе с Петей Кулишом про инфракрасные расходимости в электродинамике. Вот сам подход, как они это придумали. Людвиг Дмитриевич велел потом Пете и мне заняться такой же задачей в Янге-Миллсе, но не сумели мы эту задачу решить. И никто ее до сих пор не сумел решить. Но сейчас появились новые подходы, может быть продвинемся в этом направлении.

На этом месте я остановлюсь, спасибо большое.

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *