30 мая 2017 г.
Совместное заседание Общества и Секции математики Дома Ученых, посвященное памяти академика Л. Д. Фаддеева (1934—2017)
Леон Арменович Тахтаджян, доктор физико-математических наук, профессор математического факультета университета Стони Брук штата Нью-Йорк, США, ведущий научный сотрудник Международного математического института им. Л. Эйлера в Санкт-Петербурге. Декан математического факультета университета Стони Брук (2009-2013), председатель комитета Отделения математических наук РАН по реорганизации института им. Л. Эйлера.
Я передаю слово ученику Людвига Дмитриевича Леону Арменовичу Тахтаджяну, профессору Университета Стони-Брук (США) и ведущему научному сотруднику Институту им.Эйлера в Санкт-Петербурге.
-Я начну с важного объявления, что в ближайшем выпуске журнала «Успехи математических наук» будет серия статей, посвященная Людвигу Дмитриевичу. Первая – это будет формальный официальный некролог, подписанный членами Президиума, членами-академиками, членами отделений и тд. Вторая – это будет очень содержательный полный обзор работ Людвига Дмитриевича. Где-то страниц на 50-70, начиная с его самой первой работы и кончая последними важными работами. Это будет один выпуск. Третья часть будет состоять из мемуаров, в основном, коллег, учеников Людвига Дмитриевича. Эта часть будет только по приглашению.
Теперь несколько слов, что я хотел сказать. Про Людвига Дмитриевича я узнал в 9 классе от своего любимого учителя в школе №239, учителя физики Александра Сергеевича Трошева. Он мне сказал: «Знаешь, есть такая задач трех тел, её Пуанкаре решал и не решил, а Людвиг Фаддеев из нашего университета Ленинградского решил ее квантово». Я тогда это запомнил.
И потом я вообще интересовался физикой и думал, может мне поступать на физтех поехать в Москву, нет, не стоит, поступил на матмех вместо этого. И где-то на 2 курсе, мы с Андреем Суслиным пошли слушать спецкурс Соломяка по теории операторов в гильбертовом пространстве. Я сдавал экзамен, и меня Михаил Александрович Соломяк спросил: «А чем вы собираетесь заниматься?», я говорю – «Ну вот не знаю, думаю как-то с физикой будет связано». Тогда, говорит, надо Вам пойти к Людвигу Дмитриевичу. Мы с моим другом, Алексеем Рейманом, пошли на 2 курсе на лекции Людвига Дмитриевича по квантовой механике, которую он читал для 4 курса. Эти лекции произвели на нас неизгладимые впечатления, потому что так на матмехе никто не читал, и, видимо, ни «до», ни «после». Людвиг Дмитриевич там работал недолго, его там выгнали в году 73-ем с матмеха, и он перешел на физфак. Но это были блестящие лекции. Мы с Рейманом сдали экзамен, и только после этого подошли к Людвигу Дмитриевичу и говорим, что мы хотим быть вашими студентами. Он говорит хорошо, пожалуйста, но только мы будем с вами заниматься физической математикой. Есть математическая физика, это книжка Конт и Герберт, а я занимаюсь физической математичкой. Это теория представления, это квантовая теория поля, это физическая математика.
Если пролистнуть дальше, можно рассказывать бесконечно разные истории, и они все войдут в мемуары. А может для этой аудитории я расскажу то, что в мемуарах не будет, и по какой причине вы узнаете. Это связано с очень интересными людьми, помимо Людвига Дмитриевича в этих историях будет участвовать Алексей Борисович Венков и Аскольд Иванович Виноградов.
Интересно, что когда Алексей Венков был студентом Людвига Дмитриевича, Людвиг Дмитриевич хотел взять его в аспирантуру, в ЛОМИ. Но в ЛОМИ Георгий Иванович сказал Людвигу Дмитриевичу, что у всех Фаддеевых есть Венков. У Веры Николаевны есть старшая сестра Алексея Венкова, у Дмитрия Константиновича есть Борис Борисович Венков, и теперь Людвиг Дмитриевич хочет Венкова. Алексея в ЛОМИ не взяли. Тогда Аскольд Иванович Виноградов поехал в Москву и сказал Иван Матвеевичу – знаете, сына Бориса Алексеевича, Алексея Венкова, в ЛОМИ не берут. После этого, Алексея взяли в ЛОМИ, и потом Людвиг Дмитриевич познакомился с Аскольдом Ивановичем.
Это была предистория, а история такая. Это был 71-ий год, знаменитыЙ семинар Владимира Ивановича, где Фаддеев делал доклад о полной интегрируемости уравнения Кортевега де Фриза, вернувшись из поездки в США. Это был 71-ый год, заседание продолжалось с перерывом по 50 минут, и я помню в перерыве стояли Ольга Александровна, Людвиг Дмитриевич, Алексей Венков и я рядом с ним. И Ольга Александровна спрашивает Людвига Дмитриевича: «Людвиг, вы в Америке случайно курить не научились?» На что Алексей Борисович ей отвечает: «Нет, Ольга Александровна, он только наркотики принимает». Я был в полном шоке. Никто, ни Ольга Александровна, ни Людвиг Дмитриевич даже ухом не пошевелили, я был потрясен такой выдержке. Потом Ольга Александровна: «Я могу вас угостить сигаретами». Это первая история. Я был потрясен, насколько человек обладает таким замечательным тактом и выдержкой.
Следующая история уже была в году 84-85-ом. Это защита кандидаткой диссертации Саши Волкова. Людвиг Дмитриевич был председателем Ученого Совета, а поскольку Саша его родственник, то на время защиты была председателем Ольга Александровна, и мы сидели с краю, в зале ЛОМИ. И Саша рассказывает, что это классический результат…, этот классический результат…Ольга Александровна слушала внимательно, потом перебила и говорит: «молодой человек, извините, пожалуйста, у вас очень, конечно, результаты замечательные, но их рано называть классическими». Мы с Людвиг Дмитриевичем чуть не упали со стульев, потому что имеется в виду «классический» и «квантовый», а поскольку диссертация была по…, то…На самом деле, историй много. На этом я, пожалуй, закончу.
Я хочу сказать, что, действительно, я услышав впервые о Людвиге Дмитриевиче в 9 классе, а последний раз я с ним разговаривал в среду по телефону до его кончины в воскресенье. И до этого, в разговорах с учениками, Людвиг Дмитриевич нам говорил, пожалуйста, все запишите. Вот это все будет записано, все эти мемуары, воспоминания, потому что есть очень много вещей, которые нужно записать, иначе они уйдут. Это будет записано, и это анонс двух выпусков журнала «Успехи математических наук». Спасибо.