Науку делают обычные люди…

Ученый, каким его себе представляют… Кто это? Наверное, это красноглазый псих-одиночка, с компьютером вместо мозгов, заросший шерстью в бдениях над книгами. Или это недобитый советской властью, вовремя сбежавший за рубеж научный сотрудник-середнячок? Живется ученым, вероятно, скучно, среди пыли, формул и пробирок.

Общественное мнение, как всегда, ошибочно. Науку делают обычные люди, просто порядком поумнее нас, и жизнь их иногда бывает исключительно яркой.

Людвиг Дмитриевич ФаддеевЛюдвиг Дмитриевич Фаддеев

«Если после значимого открытия я понимаю, что могу работать по этой проблеме и дальше, я берусь за следующую. Почему? Становится неинтересно и слишком просто «разрабатывать жилу». Зачем заниматься тем, что могут сделать другие, если я всегда готов найти что-то новое?»

Его относительно небольшие работы становились базой для целых научных направлений.

Главное, что он нажил за все время своей работы – это уважение среди профессионалов, известное всей науке имя и уникальные жизненные впечатления.

13 февраля 2003 года в Екатеринбурге вручали Демидовские научные премии, в наше время – в десятый раз. Еще четверо академиков получили свои медали и красные ленты: математик Фаддеев, юрист Кудрявцев, электрофизик Месяц и хирург Савельев… а большая часть тостов на праздновании была за их жен – с начала научной карьеры шедших с учеными рука об руку…

В 1832 году заводчик Демидов решил выплачивать премию за вклад в развитие науки. Демидов умер в 1840, а премия пережила его на 25 лет. С 1993 года премия возрождена золото-платиновыми бизнесменами, а 5000 царских рублей превратились в 15000 долларов. Лауреаты определяются комитетом из ученых, и в этом значимость премии: оценивается вклад в науку, без политики и протекции.

Наука: взгляд изнутри
Академик Фаддеев: коротко о главном

Для мирового научного сообщества он великий математик, перечень достижений которого скрывается за горизонтом. Для меня он – просто дедушка Людвиг. Его приглашают читать лекции и рады видеть в ведущих институтах и университетах мира. Я тоже всегда его рада видеть: сейчас мне интереснее просто говорить с ним, а еще с моего детства из заграничных командировок он привозил жвачки, конфеты и прочие, не встречающиеся у нас (это были 80-е годы) объекты капиталистической жизни. Однажды он привез мне куклу Барби, каких у нас тогда еще даже не видели. Счастье мое было столь же недолгим, сколь и стремительным: я лишилась и куклы, которую украли, и лучшей подруги, которая это сделала.

Главный восторг у меня в детстве вызывала огромная медвежья шкура (которую нельзя было трогать никогда-никогда) на стене в их с бабушкой квартире и настоящий черный рояль, под которым я укладывалась спать, когда дедушка играл. Никогда бы не подумала, что математик может испытывать такую лирическую любовь к музыке, если бы не слышала его игру и не видела его посветлевшее и помолодевшее лет на 20 лицо, когда на вручении премии заиграл оркестр.

Многие с гордостью рассказывают, как участвовали с Фаддеевым в научных форумах и конференциях. Я могу рассказать, как мы с ним с восторгом ползали по лесным кочкам в Горьковском, где была его дача, собирая черные грузди в большие корзинки.

Из всех моих родственников и знакомых он больше всех ездил по миру, среди его знакомых – знаменитые ученые и общественные деятели, представители искусства. У него в доме такое количество интересных вещей, собранных со всего света, что можно создавать вторую кунсткамеру.

С математикой в крови

В нашей семье 22 человека из последних четырех поколений были студентами Университета, и больше половины из них закончили матмех и физфак.

Людвиг родился в семье Дмитрия Константиновича и Веры Николаевны Фаддеевых, известных математиков, преподававших в Университете. Бухгалтер Рокфеллеровского университета однажды сказал, что учился считать по книге Веры Николаевны «Вычислительные методы линейной алгебры». О трудах Дмитрия Константиновича, члена-корреспондента РАН, можно писать гораздо дольше. Сестра и брат Людвига, их дети и супруги, тетки – все закончили СПбГУ.

Жена Людвига, Анна – кандидат наук, а ее родители – М.Г.Веселов, профессор физики, и Е.Н.Юстова, доктор физических наук в области колориметрии. Хотя, судя по семейному альбому, я бы сказала, что Анна – Афродита и вышла из пены морской (особенно на тех фотографиях, где она выходит из воды на берег моря, а за спиной ее бьется о камни в белой пене волна), а семья ученых ее лишь удочерила.

Дети отличались самостоятельностью.

…Дочь Елена (дома – Алена), то есть моя мать, скалывала булавками платье перед зеркалом, когда родители спросили ее, что это за платье.

– На свадьбу.

– А кто выходит замуж?

– Я.

Елена вышла замуж за простого студента из Белоруссии, без всяких научных родословных, с которым они вместе учились на матмехе. Там, в Белоруссии, и поженились, без приглашенных, и принципиально жили отдельно от всех родственников – то в общаге, то в маленькой комнате, снимаемой у какой-то старушки. Ближе к появлению на свет дочери, то есть меня, академические отцы подарили матмеховским детям квартиру… Сидя на перевернутых ведрах и стопках плитки, студенты отмечали рождение ребенка совместно с новосельем. Ребенок в это время спал в плетеной корзине…

В итоге в этой семье великих математиков не народилось: брат на факультете менеджмента, я закончила экономический (сейчас в аспирантуре), а работаю журналистом. Однако соответствующие математические склонности передались мне генетически, и я по себе знаю, как скрипишь зубами и звереешь, когда на глаза попадается что-нибудь чудовищно нелогичное. Математическая логика – это страшная мука, когда вокруг люди думают слишком медленно, но это безумное удовольствие, когда ты думаешь очень быстро. Представляю, каково дедушке, для которого красота математической структуры – главный критерий оценки работ. Решение сложной задачи – это такой творческий оргазм в голове, что ради него стоит жить и содержать фундаментальную науку всей страны. Если молодежь научить решать задачки и получать от этого удовольствия, наркоторговля обанкротится (утрированно говоря).

Математическая династия Фаддеевых продолжается – в Бельгии на национальной олимпиаде по математике победила Ленка – моя двоюродная сестра, дочь второй дочери академика, Марии, и «правильного» студента, ставшего научным сотрудником и в результате уехавшего работать за границу. Сам Фаддеев же не может себе представить жизни вдали от России, и, хотя его засыпают предложениями о работе за рубежом, ограничивается командировками.

Из биографии

Странное для русского человека имя Людвиг он получил потому, что родители его были меломанами (отец, учась на матмехе, одновременно закончил композиторское отделение Консерватории) и назвали ребенка в честь Бетховена, что и стало причиной одного из его увлечений – игры на рояле.

В Ленинградском университете Людвиг выбрал физический факультет: его отец был профессором математики и преподавал на матмехе, а учиться у отца будущий академик предпочитал в домашней обстановке. Людвиг Фаддеев стал первым дипломантом новой кафедры математики на физфаке ЛГУ. В университете Людвиг занимался греблей и лыжами, и спорт так и остался в его жизни. На горных лыжах Фаддеев регулярно ездит кататься до сих пор, и в Европу, и в обе Америки, забираясь на вершины, несмотря на то, что в следующем году ему исполняется 70 лет.

Гранит науки сгрызен

Карьера Фаддеева развивалась стремительно: кандидатская диссертация в 25 лет, докторская в 29 и академик РАН в 42 года. Перечислять все его заслуги, статусы, достижения, научные открытия и награды можно в строчку через запятую несколько страниц.

Если вкратце – то из российских достижений, кроме ордена Ленина, Фаддеев награжден Государственной премией Российской Федерации, золотой медалью РАН

им.Эйлера, премией им.Померанчука Института теоретической и экспериментальной физики, а теперь еще и Демидовской премией. Сюда же можно прибавить премию им. Хайнемана Американского физического общества, премию им. Карпинского фонда Топфера в Гамбурге, медаль им. Макса Планка Германского физического общества, медаль им. Дирака Международного института теоретической физики в Триесте, а дальше я сбиваюсь ввиду некомпетентности в международных физико-математических наградах. Ясно одно – Фаддеева признают и физики, и математики, и в России, и за рубежом. Он иностранный член академий США, Франции (одной из старейших академий наук в мире), Финляндии, Швеции, Польши, почетный профессор нескольких зарубежных университетов.

В настоящее время Людвиг Дмитриевич – академик-секретарь Отделения математики РАН, академик Фаддеев основал всемирно известную школу исследователей в области математической физики, а его ученики работают в крупнейших институтах и университетах мира. В научных кругах говорят: «Аспиранты ловят мух, доктора делают из этих мух слонов, а академики добывают слоновую кость». Фаддеев на своих слонов охотился сам.

Он построил квантовую теорию солитонов, что породило новое понятие – «квантовые группы». Его именем назван математический аппарат для квантовой теории рассеяния. Обычному человеку зачастую не выговорить те умные слова, которыми называются открытия в любой фундаментальной науке, в том числе и математической физике. Порой названия звучат красиво, что-нибудь вроде «Демон Максвелла» или «Духи Фаддеева-Попова». Непосвященному ничего не понятно, но внушает уважение.

Деликатный и мягкий человек в решении житейских вопросов, он, однако, готов насмерть стоять на правильной, на его взгляд, теории, когда речь заходит о науке. За что он не раз попадал в неприятные выяснения отношений с коллегами. В результате он так и не примкнул ни к какой из существовавших математико-физических школ, основав свою собственную.

Фаддеев не вступил в партию, как его ни уговаривали и ни принуждали, чтобы остаться свободным в своих научных суждениях. Будучи независимым, академик мог выбирать себе учеников и сотрудников, ориентируясь на ум и научный потенциал, а не на связи и указания свыше.

Из жизни гениев

Принято восхищаться математическим гением Фаддеева. Я же поражаюсь его фантастической непритязательности и скромности в быту. Ему ничего не надо, кроме условий для работы. Если есть что-то – он рад, если нет – он не заметил. Когда мы прилетели в Екатеринбург на вручение Демидовской премии, возле трапа Фаддеева встретил микроавтобус. Академик с мировым именем был удивлен: «Надо же, в первый раз в жизни!». Зато когда мы прилетели обратно в Пулково, машину пришлось ждать полтора часа, и 68-летний академик, как мальчик, бегал на улицу в 20-градусный мороз: волновался, не случилось ли чего с шофером. Машина так и не пришла, и пришлось ехать на такси. У меня зубы сводит, когда его пытаются «надуть»

постсоветские таксисты или обжулить продавщицы в магазине, но дедушка попросту не верит, что люди способны на гадость. Я молчу – я не хочу его переучивать: людей, способных быть счастливыми среди всей дряни этого мира, и так слишком мало.

Простота – залог здоровья

В молодости семья Людвига Фаддеева жила весьма небогато: с женой и двумя дочерьми он обитал в хрущевке, в квартире-«распашонке» (две комнатки-рукава из общей проходной). А мечтой было – жить на природе, вдали от шума и суеты большого города, там, где настоящая русская зима с глубоким пушистым снегом. Мечте было суждено исполниться только в 90-х, и сейчас Людвиг и Анна живут за городом, в Комарово, где зимой с удовольствием расчищают от снега дорожки, а летом воссоздают на участке естественный ландшафт, пострадавший в процессе строительства. Бабушка приносит из леса землянику и мох, которые высаживает во дворе – знает толк в «дикой» природе.

Ладожские похождения

В 60–70-х каждое лето Людвиг с женой Анной проводили отпуск, отправляясь в палаточный поход на побережье или на острова Ладожского озера. Ездили они и одни, и с друзьями из научных кругов, и с детьми. Машин не было, и сначала ученые ехали на поезде, а потом искали трактор или телегу, которые могли бы отвезти их на дикий берег, почти каждый раз на новое место, а когда у знакомых был сборный моторный катер, ездили с острова на остров. Иногда брали с собой байдарки.

Л.Д.Фаддеев с женой на отдыхеОстров Кайюн-Саари – из всех мест был самым любимым. Там рос сосновый бор с белым мхом, и боровики вылезали из земли уже огромными. Длинная полоса пляжа, выгнутая дугой, превращала остров в индивидуальный курорт. Днем все ходили в купальниках, а вечером в куртках. И вообще, с собой приходилось брать не только палатки и спальные мешки, но и пуховые одеяла, куртки и рукавицы – даже летом, в июле, на Ладоге очень холодно, и когда вечером едешь на рыбалку, видно пар изо рта. Рыбачили часто и помногу. Хотя сети не ставили и ловили только на спиннинг, рыбы было столько, что съесть ее всю не удавалось. Часть приходилось отдавать местным рыбакам.

Волна на Ладоге очень опасная: она разыгрывается быстро и называется «отрубистая волна». Часто приходилось следить, чтобы днем лагерь не смыло, и плавать на лодке по ночам, когда Ладога утихала. Сейчас люди развлекаются, устраивая себе экстремальные тренинги, а раньше они просто жили и ходили в походы.

Приключений было предостаточно, приходилось даже тушить лесные пожары, а однажды ходили на байдарках «под парусами», используя зонтики. Очень быстро получалось.

«На электричке много вещей не привезешь, поэтому на Ладоге ценишь каждую мелочь: нашел гвоздик – уже можно прибить досочку, сделать сиденье», – рассказывает Фаддеев. А еще надо было на месяц запастись необходимыми продуктами. Туда везли консервы, зеленые помидоры (чтобы медленно дозревали), овощи, хлеб, крупы, масло, сухое молоко; а обратно – ягоды, рыбу, грибы.

Иногда ходили через лес в деревню за хлебом и картошкой. А когда на большой остров на лето вывозили коров, то у походников было молоко. Один год было столько малины, что они пили свежевыжатый через марлю малиновый сок. Иногда ходили на старые финские хутора – остатки финских имений. Один раз наткнулись на целый полуразрушенный замок, заросший диким белым шиповником. Его окна были обрамлены кирпичом, а рядом намечались остатки пристани и служебных строений. Там росли дикие яблони и ревень жуткой толщины, такой, что под ним можно было жить. Из ревеня и диких яблок получился классный компот, а листья клали, как коврик, у входа в палатку. Каждое лето набирали дикую землянику и варили варенье, которого получалось ведра по два. Когда привезенная с собой стеклотара кончалась, ученые собирали по острову бутылки и банки, забытые рыбаками, очищая заодно окружающую среду. Коллеги, которые брали с собой мясорубку, приглашали всех на рыбные котлеты.

Возможно, поэтому Фаддеев, несмотря на массу предложений работать за границей, предпочитает оставаться в России, хоть и приходится тратить то время, которое мог бы отдать науке, на организационную работу. Академику с мировым именем приходится вести войны и с жуликами, желающими обобрать российскую математику, и с властями, а точнее, отдельными их представителями, постоянно ведущими «подкоп» под бюджетное финансирование российской математики.

Несладко (на мой взгляд) жилось Фаддееву в советские времена, нет покоя и сейчас, хотя сам он предпочитает оставаться счастливым в любой ситуации, в которой есть бумага и карандаш. Любовь к своей науке делает его самодостаточным и неуязвимым перед житейскими неприятностями.

Хотя он проявлял исключительно либеральное отношение к зарубежной науке, в мировом научном сообществе долгие годы академика Фаддеева склоняли и истолковывали, как прожженного советского деятеля, притесняющего западно-ориентированных ученых.

Но научные достижения неуклонно делали свое дело. Сейчас он один из самых уважаемых за рубежом русских ученых, но путь к этому был долгим. В Штатах известность ученого в обществе проверяется через Интернет, по поисковым системам. Главная международная поисковая выдает на академика Фаддеева более 10000 ссылок. Имя Фаддеева есть во всех научных энциклопедиях, а двое недавних нобелевских лауреатов основывали свои исследования на его работе.

В Санкт-Петербурге Фаддеев организовал Международный математический институт им. Эйлера, чтобы создать русским математикам возможность свободно общаться с иностранными коллегами. И теперь он возглавляет этот институт (на свою голову). Пытаясь отобрать у Академии наук здание Института на Петроградской стороне, в историческом центре города, и 16 академических квартир, предназначенных для проживания иностранных ученых, некоторые структуры, в том числе и криминальные, не пренебрегали никакими средствами. Академика травили в прессе, причем инициаторами кампании выступали его бывшие помощники, и даже угрожали убить. Несмотря на наличие доказательств незаконного характера присвоения квартир, власти заняли позицию невмешательства, а насчет угроз академику пообещали, что «договорятся», чтобы его не убили. Конфликт закончился тем, что здание сохранить удалось, но пострадало здоровье: у академика был инфаркт. 16 квартир так и «уплыли», и возможности приглашать иностранных ученых на длительный срок теперь нет.

По подсчетам Фаддеева, несколько лет назад все затраты российского бюджета на фундаментальную математику равнялись стоимости одного танка. Сейчас танки уже подорожали.

Иногда спрашивают, какая польза от фундаментальных наук вообще и математической физики в частности. Фаддеев отвечает, что если бы Фарадей и Максвелл, занимавшиеся именно фундаментальной наукой, взяли патент на свое изобретение (а они изобрели электричество) и получали бы деньги от его использования, они уже оплатили бы всю науку на века вперед. Неизвестно, через сколько лет и в каких областях могут понадобиться сегодняшние достижения, но ясно, что останавливать науку нельзя.

Иногда формулы посещают Людвига во сне. Говорят, этим страдал не только Менделеев, увидевший свою таблицу элементов. Фаддеев говорит: «Подсознание – великая вещь, и если его тренировать (читать, думать, не засорять мозг всякой ерундой), оно может «работать» само по себе, выдавая ответы на волнующие вопросы. То есть, получается, кого что волнует – тому то и снится. Видимо, к Пушкину в грезы бегали музы, гениальным ученым снятся открытия, молодежи – автомобили и секс, а мне вот, смешно сказать, космические войны или другие миры… на детях гениев природа, как говорится…


Текст — М. Евневич, журнал «Санкт-Петербургский университет» , 7 марта 2003 г.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *